Время и восприятие – это оси, по которым можно все время проверять свою систему координат, калибровать и вспоминать, что все не так уж плохо, даже если все не так уж и хорошо. По всем статьям, куда только не глянь, Россия отстает от мира на ровную четверть века, и это не касается больше целого, нежели частного, которое легко доводит эту разницу до трех десятилетий с гаком. К этому периоду истории цивилизованной Европы, как раз таки относится взлет и падение Joy Division. Группа, на просторах России ставшая синонимом тлена и экзистенциализма, в проявлениях максимальной энтропии к этому понятию. Улыбчивое полноватое личико сэра Хука, приехавшего вместе со своим ансамблем The Light, аргумент к тому, что танцевать под радиохиты мы будем еще долго.

_
Уральские горы, явно похожие на смешение радиоволн с далекого пульсара с самое известной обложки в жанре, и Екатеринбург, своими заводскими мощностями не отстававший в свое время от Манчестера, выделили в проводники Городок Чекистов. В отличие от большинства, их следование по стопам столпов пост-панка, скорее мнимое, чем верное. И если кто и мог бы обвинить их в плагитате образа или музыки, то этим кем-то был бы не Питер Хук, а какая-нибудь из банд, состоящих из провинциальных представителей культуры тедди. Синтезатор Элекроника, капающий танцевальные мелодии, и мелькающие за их спинами советские символы и красные звезды, которые 25 кадром напоминают о бесконечном поражении в холодной войне. А пацаны не берут это все в голову, а просто утанцовывают зал своим звучанием, где все минимизировано до дискотечного марша удовольствия.

Долгий выход на сцену бродящих  по темноте призраков былого естественно был встречен изрядной долей девчачьих воплей (впрочем, и мальчишечьих тоже).  «This is the way, step inside» - проговорил непривычный на первых порах голос, тем более не было понятно, куда он нас поведет. Почти полностью передав в наследство своему сыну все свои басовые партии, и сосредоточившись на исполнении словестного наследия Кёртиса, Питер начал накручивать публику песнями, которые все если не любят, то, по крайней мере, знают. Его юная бригада, оснащенная по последнему слову технической необходимости, нарезала уже ставшие классикой «Isolation», «Colony», «A means to an end», «24 hours» и далее так, как оригинальный состав джоев мог разве что на записи. Это и отличает тогдашний эпилептический вариант, от сегодняшнего - оркестрового. Это и те критические моменты, где Йен срывался к полу крику на вроде «I put my trust in you!» и  «She's lost control again» превращаются в пластик, зато отеческий голос произносящий «Where have they been?»  или опытный полушепот «Where will it end? Where will it end?».  Хиты застойных годов Британской Империи, времен недавно почившей Мэги Тэтчер, с его легкой морщинистой руки ложились в текущую вялую действительность московской Руси. Все строго по программе с антрактами,  для возможности отдышаться близкого к седьмому десятку первопроходцу. После одного из них и его сердце захотело бунтовать, да так, что он посветил песню Atmosphere, по официальным слухам, размерам своих гениталий.

Не обошлось и без еще одного посвящения. Скрытый под тенью отца Джейк Хук получил своих аплодисментов, и двусмысленное послание от отца в виде Love Will Tear Us Apart. Последний антракт – и конец. Вспомнив про то, что в мире уже давно царит другой порядок вещей, а у сказок должен быть счастливый конец, PH смахнул прах с пылью и раскупорил запретную бутылку с ярлыком New Order.

Thoughts from above hit the people down below. People in this world, we have no place to go.

Придирки могли остаться только у тех, кто не верит в ход времени и не умеет танцевать.

Фото с сайта Теле-Клуба.